[Тина-Делла]

22.04.2012 в 01:31

Пишет  Ниэби Оленьи Рожки:

В ответ на замечательное стихотворение  Джио.

Здравствуй, Отче, как там над крышами? Ты ведь знаешь, зачем я здесь.
Вот и солнце уходит рыжее, утонув в ледяной воде.
Расскажи мне немного, Господи, про кресты и церковный хор,
Про глаза, чьи зеленые россыпи освещали пустынный двор.
Боже, как он? Скажи, пожалуйста, что живой и давно забыл
О страданиях, страхе и жалости. И о той, что когда-то простил.
Я шептала, просила и плакала, когда душу сжигала мгла...
Но опять...Ты скажи мне, Отче - отчего я к тебе пришла?
Я бы все отдала, наверное, за глаза, что светили в той мгле!
Так выходит, что я неверная, раз ступаю по этой земле?
И не я ли та глупая, юная, что бросалась из края в край?
Променявшая ночи лунные на постылый и пыльный рай?
Отчего белоснежные простыни посерели давным-давно?
Почему я, скажи мне, Господи, по ночам оставляю окно?
Мне так холодно, Боже, холодно. Как и там ему, в пустоте.
Я готовлю, я мою голову. Поклоняюсь чужой мечте.
Заплетаю у зеркала косы. Он ведь правда меня не забыл?
Мне нельзя, но... Спасибо, Господи,
за то, что он
когда-то
был.

19.04.2012 в 21:34

Пишет  Джио:

Здравствуй, Отче, как там над крышами? Что тебе до меня неверного?
А в аду все как прежде - дышится, и гораздо спокойней нервами.
Расскажи, как она в своем городе, завоеванном ветром и стужами,
Я всегда был в нем болен от холода, возвращаясь разбито-простуженным.
Покажи мне, в моем одиночестве, все черты ее, тонкие линии,
Слишком хрупкие пальцы и мелкие родинки, по щекам идущие клиньями.
Знаешь, Отче, я болен бессонницей, с двадцать третьей моей весны,
Я прощальным подарком в ладони, ей вложил мои светлые сны.
Она где-то готовит завтраки, варит кофе на старой плите,
Гладит чьи-то рубашки-галстуки, поклоняясь чужой мечте.
Я плачу за грехи мои, вычищая душу до дна,
Отчего не ответишь, Господи, чья на шее веревкой вина?
Мне тюрьма в антрацитовом космосе, и затрепанной библии том,
Но я помню белые простыни и ее трехподъездный дом.
Льешь мне воск на открытые нервы, запускаешь в рассудок дым,
Оставляя, без всяких ''наверное'', до краев беспощадно-пустым.
Что же, Отче, тебе так весело? - ухмыляешься, скалишь зубы,
Я продал бы тебя похлеще, чем за тридцать монет Иуда, -
За пропахшие Севером плечи и ее ядовитые губы.

@темы: стихи